1

Жил в древнем Вавилоне[1] бедняк, и звали его Йосеф. А рядом с ним жил богатый перс. Всю жизнь работал Йосеф на полях и виноградниках богатого перса. Пахал, сеял, собирал урожай. Перс заставлял Йосефа работать много, от зари до зари, а платил ему мало, только чтоб с голоду не умер, да и то старался обсчитать своего работника. Потому-то и жил Йосеф в бедности. Но только не по субботам[2].

Когда наступала суббота, Йосефа нельзя было узнать. В честь субботнего дня надевал он свой лучший наряд, лакомился вкусными блюдами, запивал их хорошим вином, пел песни, читал Тору — и все во славу священной субботы. Все, кто знал этого человека, называли его Йосефом-субботолюбом.

Чем больше работал Йосеф, тем больше богател его хозяин-перс. И приснился однажды персу сон. Будто стоит у его кровати необыкновенный старец: лицо, как солнце, глаза — пламень огненный, а голос, как гром гремит. «Ты зачем бедняком помыкаешь? Придет время, и от твоего богатства, что накопил ты чужими руками, а не своим трудом праведным, у тебя и следа не останется. От Йосе-фа у тебя все богатства — к Йосефу они и перейдут!» Проснулся перс и с облегчением увидел, что это был всего лишь сон.

Но страх не покидал его. Как бы исхитриться, чтобы добро не досталось Йосефу, его работнику-еврею? — ломал он себе голову. Вдруг его осенила блестящая мысль.

Пошел он и продал все свое имущество, а на вырученные деньги купил чудесную жемчужину. Спрятал ее в тюрбан и больше не снимал его с головы. «Теперь, — решил он, — буду носить свое добро при себе и беречь как зеницу ока, а тебе, Йосеф, не дождаться и крупицы моего добра». Так думал жадный перс, хваля себя за хитрую уловку и радуясь тому, что Йосефу ничего не достанется.

Однажды шел перс по мосту через реку Евфрат. Вдруг подул сильный ветер, сорвал у него с головы тюрбан вместе с жемчужиной и унес в реку. Напрасно плакал перс и звал на помощь, напрасно сам бросился в воду, чуть не утонув, — тюрбан он, наконец, нашел, но жемчужина исчезла.

Что с ней стало? Она упала на дно, и ее проглотила большая рыба. В канун субботы пришел к реке рыбак, расставил сети и поймал эту рыбу. Обрадовался он и поспешил на базар продавать ее, да покупатель все никак не находился- уж очень большой была рыба и стоила слишком дорою. Наконец рыбак решил в последний раз попытать счастья. «Пойду-ка к Йосефу-субботолюбу. Он-то, может, ее и купит. Такая замечательная рыба наверняка подойдет к его субботней трапезе и украсит праздничный стол. Человек он, правда, бедный, но может купить дорогую рыбу из любви к святой субботе».

Так оно и получилось. Йосеф купил рыбу, и, когда вместе с семьей уже заканчивал трапезу, младший сын его вдруг нашел драгоценную жемчужину.

Как только кончилась суббота, поспешил Йосеф с чудесной находкой к персидскому царю. Царь купил жемчужину для своей короны и заплатил Йосефу огромные деньги.

Вот как любовь к субботе принесла еврею большое богатство.

СИЛА СКОРБЯЩЕГО СЕРДЦА

Великий Бааль-Шем-Тов[3] был недоволен тем, как звучит в его синагоге шофар[4]. Нет, евреи, конечно, молились ревностно, от всей души, и, как только раздавались звуки шофара, сердца их наполнялись благоговением, а мысли возносились к небесам. Но Бааль-Шем-Тов беспокоился, полагая, что они не знают всех значений, какие кроются за звуками шофара. Поэтому он велел раби Зеэву, который на Рош-Гашана должен был трубить в шофар, досконально изучить их.

Раби Зеэв перечитывал Пятикнижие, Талмуд[5] и другие священные книги, расспрашивал знаменитых раввинов и все, что узнавал, записывал на листочке бумаги, который хранил в нагрудном кармане у самого сердца, — с тем, чтобы заглядывать в листок во время службы в синагоге. Но в торжественный день он переоделся в праздничный наряд и, когда стал шарить по карманам, увидел, что в них пусто. Трубя в шофар, он горько плакал, потому что не мог припомнить всех значений его звуков. Услышав, как рыдает раби Зеэв, молящиеся начали рыдать вместе с ним, хотя и не знали, в чем дело.

После службы Бааль-Шем-Тов спросил его:

— Почему ты так плакал, раби Зеэв, когда трубил в шофар?

— Потому что не мог вспомнить всех значений его звуков. Хоть они, эти значения, и были выписаны у меня на бумажке, но… — и бедный раби Зеэв, снова заплакав, рассказал Бааль-Шем-Тову, как потерял свои записи. Память его так слаба, сказал раби Зеэв, что он не в силах запомнить всех значений.

Тогда Бааль-Шем-Тов воскликнул:

— Не плакать надо, а радоваться! Видишь ли, во дворце Царя царей много покоев, у каждого — своя дверь, и в каждой двери — свой замок, и к каждому замку — свой ключ. А отмычка — она, как топор: ею можно открыть все замки, на всех дверях, во всех комнатах. Так и с шофаром. Скрытые значения его звуков, которые мы хотим постичь, подобны ключам, а скорбящее сердце — отмычке, что отпирает любой замок. Искреннее раскаяние открывает все двери во дворце Царя царей. Поэтому, когда прихожане плакали вместе с тобой, перед ними распахнулись врата Небес.

РАСКАЯВШИЙСЯ АНГЕЛ

Однажды ангел ослушался Б-га, за что предстал перед троном Судьи. Молил он, чтобы ему было разрешено искупить вину самому, и Б-г сказал:

— Я тебя не накажу, но за свое непослушание ты должен спуститься на землю и принести мне оттуда самую большую в мире ценность.

Полетел ангел на землю, кружил над горами и долинами, над морями и реками — все искал самую большую в мире ценность. Наконец, через несколько лет, пролетая над полем битвы, увидел он, как умирает солдат, раненный в сражениях за отчизну

— Воды, воды! — молил воин пересохшими губами.

Услышав его стоны, другой умирающий солдат подполз к нему, открыл свою флягу и капля за каплей стал поить умирающего, на лице которого появилась улыбка. Когда фляга опустела, ангел подхватил ее и принес к трону Всевышнего.

— Всемогущий Б-г, — сказал он, — наверняка это самая большая ценность в мире.

— Конечно, — согласился Б-г, — ценность немалая, но не самая большая в мире.

Вернулся ангел на землю и после долгих лет поисков добрался до лазарета, где умирала сестра милосердия. Выхаживала она больных, и поразил ее неизлечимый недуг; теперь ей оставалось жить считанные часы. Когда она испустила последний вздох, ангел подхватил его, принес к судейскому трону и сказал:

— Всемогущий Б-г, уж это наверняка самая большая в мире ценность.

Улыбнулся Б-г ангелу и сказал:

— Самопожертвование — огромная ценность, но лети снова и принеси Мне самую что ни на есть большую ценность в мире.

Вернулся ангел на землю и на сей раз искал долго-долго, пока не заметил всадника, пробиравшегося сквозь лесную чащу. Тот был вооружен с ног до головы, а по его свирепому виду ясно было, что он — злодей. Пробирался же всадник к хижине своего врага, чтобы его убить. Хозяева хижины ни о чем не догадывались, в их доме горел свет. Злоумышленник подкрался к окну, заглянул внутрь, и глазам его предстала такая картина: укладывая в постель маленького сына, мать учит его молиться и благодарить Б-га за все благодеяния, которые Тот посылает людям. Эта сцена напомнила злодею его собственную мать, которая вот так же укладывала в детстве и его и так же учила молиться. Сердце злодея смягчилось, по щекам покатились слезы, и он пожалел о своих злых намерениях. Подхватил ангел одну слезу и принес Б-гу.

— Милостивый Б-г, раскаяние — уж безусловно самая большая в мире ценность.

Б-г ласково улыбнулся ангелу и сказал:

— Теперь ты прав — это в Моих глазах наивысшая ценность.

БЫВШИЙ ВЕРООТСТУПНИК

Жил на свете один евреи, который отрекся от своей веры и стал злейшим врагом народа Израиля, не упуская случая оскорбить и оболгать его.

И вдруг в один прекрасный день явился этот вероотступник к городскому раввину и сказал почтенному старцу:

— Раби, я готов вернуться в лоно моего народа и хочу покаяться — вот почему я пришел просить твоей помощи. Тяжкие грехи лежат на моей душе. Много горя причинил я моим собратьям-евреям с тех пор, как отрекся от веры предков. Но теперь сердце мое исполнено сожаления, и прискорбно мне думать, сколько зла я совершил. Прошу тебя, дорогой раби, выслушай великодушно мою мольбу и постарайся найти в себе силы понять и простить меня. Я знаю, что евреи меня ненавидят, — и правильно делают. Посоветуй же, чем заслужить у них прощение, чем искупить грехи.

— Поведай мне о своей жизни, сын мой, — сказал раввин, — и я постараюсь тебе помочь.

Но услышав обо всем, что натворил этот человек, страшно рассердился раввин, схватил свою палку и закричал:

— Видишь ты эту палку? Так знай, грехи тебе простятся не раньше, чем она зацветет! Не верю я, что ты сможешь снова стать истинным евреем. Не будет тебе прощения никогда!

Отвернулся раввин в великом гневе от вероотступника и углубился в свои занятия.

Разозлился и вероотступник. Он ушел от раввина разочарованный и исполненный горечи.

Той же ночью раввину приснился страшный сон. Странные видения и жуткие кошмары мучили его. Ему чудилось, что его схватили за горло и душат; слышал он дикие крики. С ужасом взирал он, как пламя сплошным потоком низвергается на землю, испепеляя молодых и старых, мужчин и женщин. Ангел с обнаженным мечом предстал пред Всемогущим и, обвиняя раввина, сказал: «Все беды напали на Израиль из-за этого человека. Он навлек на нас несчастья, не исполнив свой долг наставника. Вместо того чтобы помочь кающемуся грешнику, как это делал когда-то великий Гилель[6], он разгневался и прогнал его.

Страшный крик вырвался из груди раввина. Стеная, вскочил он на ноги, сон как рукой сняло. Услышав его стенания, проснулись домочадцы и с тревогой спросили:

— Что случилось, отец, чем ты так огорчен?

Ничего не ответив, выбежал раввин из комнаты, едва сполоснул руки, наспех оделся, схватил свою палку и — в синагогу: просить у Б-га прощения.

Закончив молиться, он поднялся, взял палку и, к великому удивлению своему, увидел, что она расцвела, — совсем как посох Агарона[7]. Листья и виноградные гроздья покрывали ее целиком. Тут раввин понял, какую великую ошибку совершил, отказав в помощи кающемуся грешнику. Весь в слезах, он вознес Б-гу благодарственную молитву и тотчас же велел послать за вероотступником.

— Как же я был неправ! — воскликнул он, едва тот вошел. — Сын мой, усомнившись в твоей искренности, я решил, что ты погряз в грехах безнадежно. Но наверняка в тебе есть и хорошее зерно. Прошу тебя, расскажи мне все, что было с тех пор, как ты перешел в другую веру, и я постараюсь помочь тебе.

— Спору нет, я заслуживаю всяческого осуждения, — начал вероотступник. — Я преследовал евреев и оскорблял их. Но не всегда я творил только зло. Однажды оказался я в городе, где все ненавидели евреев. Какая-то банда громил обвиняла их в том, что к празднику Песах[8] они убивают христианских младенцев и на их крови выпекают мацу. Что же сделали эти бандиты? Сами убили ребенка своего единоверца, подбросили во двор набожного еврея и стали кричать: «Евреи убили нашего младенца, чтобы взять кровь для мацы!» Весь город заходил ходуном, жители бросились громить еврейский квартал, и началось кровопролитие. Но тут один из тех, кто меня знал, крикнул своим дружкам:

— Эй, послушайте! Давайте сначала разузнаем, правда ли, что евреи убивают христианских младенцев для пасхального обряда. Вот, спросим его, — показал он на меня.

— Скажи, это правда, что евреям нужна христианская кровь в Песах? Ты же родился евреем и знаешь их обычаи. А раз ты перешел в нашу веру, ты нас не обманешь. Все повернулись ко мне, и я сказал:

— Хорошо, что вы спросили меня. Не то взяли бы тяжкий грех на душу. Ничего подобного евреям делать нельзя. Их Учение запрещает проливать кровь. «Не убивай!»

— гласит одна из Десяти Заповедей, которые и составляют основу их веры. Даже забивая скот, они тщательно следят, чтобы кровь не попала в пищу. Так что уж говорить о человеческой крови!

Услышав такие слова, люди воскликнули: «Будь благословен за то, что удержал нас!» — и разошлись каждый своей дорогой. А евреи возрадовались. Вскоре и подлинного убийцу ребенка нашли.

Раввин взволнованно слушал вероотступника и, когда тот кончил рассказ, бросился его обнимать.

— За такое деяние ты заслуживаешь самой высокой похвалы и вечного благословения! О, сколь желанно твое возвращение народу Израиля! Наши мудрецы говорят: «Раскаявшемуся грешнику даже самые большие праведники не ровня».

С тех пор раввин был предан этому человеку всей душой и обучал его Торе. А бывший вероотступник оставался истинным евреем до конца своих дней.

КАК ЗЛОЙ ЦАРЬ ДОБРЫМ СТАЛ

Давным-давно жил царь. И таким он был злым, что все называли его Злющий. Народ молил Б-га, чтобы царь этот умер, а на его место пришел бы другой, подобрее. Однажды царь приказал всем прийти во дворец. Люди дрожали от страха, не зная, что еще он придумал. Когда все собрались, царь встал и сказал: — Я знаю, что причинил вам много зла, мои подданные, и поэтому вы меня не любите. Но обещаю вам отныне стать добрым. Хочу жить с моим народом в мире и согласии.

И стал он добрым, как и обещал. Послал в каждый город, в каждую деревню новых наместников, которые пеклись о нуждах народа. Велел починить дороги, навести мосты, уменьшил подати, а разбирая тяжбу, выслушивал обе стороны, не отдавая предпочтения богатому или сильному, как делал раньше.

Все начали любить царя и восхищаться им. Наконец, один из царедворцев набрался смелости и спросил:

— Дорогой царь, скажи нам, пожалуйста, почему раньше ты был таким злым, а теперь стал таким добрым? Что заставило тебя так резко перемениться?

И царь сказал:

— Вопрос твой разумный, и я на него отвечу. Шел я однажды по лесу и увидел, как пес за лисицей гонится. Поймал он свою жертву, впился ей в ногу и рвал зубами до тех пор, пока всю не отгрыз. Лиса выла от боли. Так она и осталась хромой до конца своей недолгой жизни.

А пес вернулся к себе в деревню. По дороге проезжал всадник. Увидев свирепого пса, перепачканного кровью, он швырнул в него камень и перебил ему спину. Пополз пес на обочину подыхать, а всадник во весь опор помчался дальше, безжалостно пришпоривая коня и нисколько не считаясь с тем, что дорога неровная и каменистая. Вдруг конь оступился и, падая, сбросил с себя седока. Тот отлетел в сторону и сломал ногу.

И, вот, увидев все это, сказал я себе: «Б-г каждому воздает по заслугам. На добро отвечает добром, на зло — злом». Потому и решил я не творить больше зла, а делать только добро до конца своих дней.

МАЛЕНЬКИЕ КАМЕШКИ И БОЛЬШИЕ КАМНИ

Два человека пришли к великому знатоку Торы и попросили объяснить им разницу между добром и злом. Один из них считал себя большим грешником, потому что в молодости, поссорившись с близким другом, ударил его в пылу гнева тяжелой палкой и убил. С того дня его не переставала мучить совесть.

Второй человек никогда не впадал в грех и, по крайней мере, в собственных глазах, был чист и ни в чем не повинен.

Выслушал обоих ученый муж и попросил рассказать о себе: что делали в прошлом, как зарабатывали на жизнь и так далее.

Первый не выдержал и расплакался. Сквозь слезы поведал он, как убил своего лучшего друга. Нет, не надеялся он на прощение ни на земле, ни на небесах. Второй заявил, что не помнит за собой никаких проступков, а если и водились за ним мелкие грешки, то они давно выветрились из его памяти.

Тогда ученый талмудист сказал первому:

— Пойди, сын мой, в поле, что через дорогу, возьми большой камень — самый большой, какой только найдешь, и принеси его мне. А ты, — обратился он ко второму, который считал свою жизнь безупречной, — пойди на то же поле и принеси много маленьких камешков, самых маленьких, какие только найдешь, да побольше, сколько сможешь донести в руках.

Пошли оба выполнять поручение.

Когда они вернулись, раби посмотрел на камни и сказал:

— А сейчас послушайте, что делать дальше. Возьмите эти камни и отнесите точно на те же места, откуда вы их взяли. Затем возвращайтесь ко мне.

Снова оба принялись за дело. Первый, который принес раввину большой камень, легко нашел то место, откуда брал его, и положил обратно.

А второй никак не мог вспомнить, где брал мелкие камешки. Так и вернулся к ученому, не выполнив его поручения. Тогда раввин сказал:

— Человеческие поступки подобны этим камням. Ты, — сказал он первому, — легко вспомнил, где брал большой камень, и положить его на место не составляло труда. А ты, — обратился он ко второму, — не смог этого сделать потому, что мест, откуда ты брал камешки, было слишком много, всех не упомнить.

Раввин поднялся.

— Благо человеку, чья совесть тяготит его, как большой камень: с его души легче снять грех и раскрыть ее для раскаяния, — объяснил он.

А самодовольному себялюбцу, не видевшему за собой никаких провинностей, он сказал:

— Но горе тому, кто не обращает внимания на мелкие ошибки: не замечая их, он и прощения просить не станет, тогда как даже большой грешник своим покаянием помогает себе стать лучше и чище.

ПОЛНАЯ КАРТИНА

Всю жизнь прожили два брата за высокой городской стеной, никогда не видели ни полей, ни лугов. И вот однажды решили они отправиться в деревню.

Шли братья по дороге и увидели пашню, на которой работал земледелец. Глядели они на него и удивлялись:

— Что он делает? Раскапывает землю и оставляет на ней глубокие полосы! Зачем портить ровную землю, покрытую нежной зеленой травой?

Потом они увидели, как он бросает в борозды зерна.

— Сумасшедший какой-то! — воскликнули они. — Берет хорошую пшеницу и бросает в грязь!

— Не нравится мне деревня, — сказал раздраженно один из братьев, — странный народ тут живет.

И он вернулся в город.

А второй брат остался в деревне. Всего через несколько недель он заметил разительную перемену. Засеянное поле начало покрываться молодой зеленью, еще более прекрасной и нежной, чем прежняя. Это открытие его так впечатляло, что он написал брату, чтобы тот приехал, не мешкая, и сам посмотрел, какие чудесные перемены произошли в деревне.

Брат приехал и впрямь восхитился.

Шло время, и зеленые побеги становились золотыми колосьями. Теперь оба поняли, для чего трудился земледелец. Когда пшеница совсем поспела, принес он косу и стал косить. Тут нетерпеливый брат закричал:

— Он ненормальный, этот человек! Так тяжело трудился все эти месяцы, выращивая чудную пшеницу, а теперь своими же руками срезает ее! Что за глупость! Смотреть тошно! Ухожу обратно в город!

А терпеливый брат продолжал жить в деревне. Он наблюдал, как земледелец убирает урожай в амбар, как ловко отделяет зерно от мякины, и пришел в восторг, увидев, что тот собрал пшеницы во сто крат больше, чем посеял. Только теперь ему стало ясно до конца: во всем, что делал земледелец, была своя цель и здравый смысл.

* * *

Так же и с Б-гом. Все Его замыслы — нам на благо. Но смертный, видя лишь малюсенькую часть Его творения, не может постичь всей сущности и смысла деяний Всевышнего.

ОТЕЦ СВОЕГО РЕБЕНКА ПОНИМАЕТ

Раби Леви-Ицхак из Бердичева[9] любил всех евреев, даже тех, кто не изучал Тору. Каждый год, когда на Рош-Гашана нужно было трубить в шофар, он, поднявшись на возвышение, обращался к молящимся с уверениями, что Б-г примет их покаяния и впишет их имена в Книгу Жизни[10]. А в этот год он решил еще и такой случай рассказать.

Остановился он как-то на постоялом дворе. Дело было в базарный день, ранним утром. Евреи-купцы съехались со всей округи продавать свой товар. Молились они в это утро наспех, боясь, что не успеют занять места на базаре. В спешке что-то бубнили себе под нос, и, кроме неясного бормотания да обрывков слов, ничего нельзя было разобрать.

Такое небрежение очень разгневало раби Ицхака, и он велел купцам подойти к нему после вечерней службы. Когда все собрались, он заговорил с ними, но как-то странно: что-то мямлил, произносил какие-то звуки вроде «бэ», «мэ», «ба», «ма»… Купцы стали переглядываться. Они решили, что раввин свихнулся. Тогда он им сказал:

— Вас удивляет, что я несу околесицу; вы, должно быть, подумали, что я спятил. И между тем, дорогие мои собратья, таким вот манером вы и произносили свои молитвы, обращаясь к Б-гу. Комкали слова, бормотали что-то невнятное, торопились. Никто из молящихся не говорил четко и ясно. Разве так обращаются к Царю царей, благословенно Имя Его?

Сначала купцы устыдились и притихли. Но потом один из них, самый умный, прокашлялся и сказал:

— Раби, всем известно, что, пока ребенок не научился говорить, он просто лопочет. Даже самый умный человек, даже самый большой ученый не может его понять. А вот отец с матерью понимают. Они понимают душу своего ребенка, каждое его желание. Всякий его звук имеет для них смысл и значение. Так же и с нами, и с нашими молитвами, которые мы произносили сегодня утром. Все мы — дети Б-га. Он знает и понимает каждую нашу мысль, каждое наше слово, как бы мы его ни произносили. Главное — с каким чувством мы Ему молимся, а не как выговариваем слова.

— Итак, заключил раввин, — прав оказался не я, а неученый купец. Я тоже уповаю на Б-га. Он примет и поймет молитвы каждого еврея, как бы тот их ни произносил. Пусть негладко, пусть неразборчиво, пусть даже не понимая значения слов. Главное, чего хочет от нас Б-г, — искренних чувств, идущих из глубины души.

МОЛИТВА ПАСТУХА

День за днем стерег пастух большое стадо. Бродил ли он днем по лугам, спал ли ночью под звездами, он всегда был исполнен почтения и любви к Б-гу. Наблюдая звездную россыпь на небе, он видел в ней очертание Б-жьей руки, защищающей его. Пастуху хотелось молиться, но молитвам он не был обучен, и приходилось сочинять их самому.

Из великой любви к Б-гу он сочинил такую прекрасную молитву:

Возлюбленный Б-же, родной, милосердный,

Ты знаешь, как крепко Тебя я люблю

И как я хотел бы Тебе помолиться,

Да, вот, не хватает мне слов.

Про чувства свои я сказать не умею

И, может, скажу Тебе так:

Имел бы Ты много овец и коров

И дал бы мне их постеречь,

Тогда, хоть беру от хозяев за труд,

Чтоб с голоду не помереть,

Стерег бы задаром я их для Тебя.

Тебе не пришлось бы платить ни гроша,

Потому что Тебя я люблю.

МОЛИТВА НА ДУДОЧКЕ

Был у одного еврея сын, которому так тяжело давались науки, что он даже букв еврейских не знал. Запомнить молитвы он не мог, а читать их не умел. Отец никогда не водил его в синагогу, потому что мальчик не понимал, что там происходит, но в Йом Кипур[11] решил взять его с собой, чтобы хоть службу послушал. «Понять — не поймет, — подумал отец, — а все же в такой великий для евреев день побудет вместе со всеми».

В хозяйстве на мальчике лежала обязанность за скотиной присматривать, чтоб голодной не была. Сидя на лугу и поглядывая на овец, он играл на деревянной дудочке, которую сам сделал. Мальчик любил играть на ней, и у него получались красивые печальные мелодии. Овцам нравились звуки грустных напевов, и они шли за маленьким пастухом, завороженные его игрой.

На Йом Кипур мальчик взял с собой дудочку в синагогу, спрятав ее в карман. Всю первую половину дня просидел он тихо, не молясь, но когда подошло время произносить молитву «мусаф», прошептал отцу на ухо:

— Папочка, дорогой, я хочу сыграть на дудочке.

Отец рассердился и строго предупредил сына, чтобы тот и думать не смел осквернять такой святой день как Йом Кинур. Во время послеобеденной молитвы «минха» мальчик снова попросил:

— Пожалуйста, папа, позволь мне сыграть на дудочке.

Отец пристально посмотрел в печальные глаза любимого сына и прочел в них великое желание молиться вместе со всеми в этот День Искупления. Сердце его сжалось, но он остался непреклонен.

— Где твоя дудка? — шепотом спросил он.

Решив, что отец разрешает ему сыграть, мальчик вынул дудочку. А отец, опасаясь, что тот и впрямь заиграет посреди торжественной молитвы, отнял ее.

Когда началась заключительная молитва «нэила», отец вместе со всеми поднялся, чтобы произнести ее стоя. Мальчик воспользовался этим и, вытащив дудочку у него из кармана, заиграл свои печальные пастушьи мелодии. Все удивленно прислушались. Служба прервалась в самый торжественный момент, когда небесные врата закрываются медленно, чтобы дать молящимся последнюю возможность покаяться. Вот тогда-то и зазвучали берущие за душу напевы.

Когда мальчик кончил играть, раввин обратился ко всеми сказал:

— Дудочка этого мальчика говорит Б-гу больше, чем слова наших молитв. Видя, как мы молимся весь день, мальчик захотел, чтобы Всевышний услышал и его. И таким горячим было это желание, что молитва, исполненная на дудочке, вознеслась прямо к Б-гу, который принял ее охотнее наших молитв, высказанных словами. Потому что молитвы невинных душ угодны Ему больше всех других.

ЗАЧЕМ ТРУБЯТ В ШОФАР

В Рош-Гашана все евреи должны слушать трубные звуки шофара. Но просто слушать мало, нужно еще и понимать их значение. Что хотят выразить, трубя в шофар? Смирение пред величием Творца, раскаяние за дурные поступки в прошлом, готовность совершать добрые дела на благо избранного Б-гом народа впредь.

Известный мудрец, Магид из Дубно[12] однажды объяснил, как важно понимать, а не только слушать шофар, на таком примере.

Случилось крестьянину попасть в город как раз, когда там вспыхнул пожар. Увидел он народ, собиравшийся на площади с ведрами, топорами, лопатами; люди трубили в трубы и били в барабаны. «Странный народ эти горожане, — удивился он. — Тут огонь полыхает, а они музыкальное представление затеяли». «Потому-то и бьют в барабаны, что случился пожар», — растолковал ему кто-то. Крестьянину, который никогда ничего подобного не видел, это дело понравилось. Пошел он, купил барабан и увез его в деревню.

Как на беду, вскоре и там случился пожар. Собрался народ его тушить, но крестьянин встал посреди площади и сказал:

— Не беспокойтесь и ничего не делайте.

Подошел он к горящему дому и, что было сил, начал бить в барабан. Но чем дольше он в него бил, тем сильнее разгорался огонь.

— Дурень ты, дурень! — наконец, заорали ему. — Барабанным боем не гасят пожар — им поднимают тревогу. А тревогу поднимают, чтобы люди сбежались пожар тушить, себя и других спасать.

— Так и с шофаром, — заключил Магид из Дубно.

[1] Вавилон — столица могущественного государства Вавилония, покорившего в 586 г. до н.э. Иудейское царство. После разрушения Первого иерусалимского Храма десятки тысяч евреев были насильственно переселены в города Вавилонии.

 

[2] Суббота — седьмой день недели; в этот день евреям запрещается работать, и они полностью посвящают его отдыху — в память о том, что Всевышний, создав Вселенную за шесть дней, в субботу пребывал в покое.

 

[3] Бааль-Шем-Тов — так называли р. Исраэля из Меджибожа (1700-1760), великого праведника и мудреца, предложившего еврейскому народу новый путь служения Всевышнему, основанный на Кабале — тайном смысле Торы. Свое учение Бааль-Шем-Тов назвал хасидизмом.

 

[4] Шофар — бараний рог. Тора повелевает трубить в шофар в Рош-гашана — первые два дня осеннего месяца тишрей, которыми начинается новый еврейский год.

[5] Талмуд — Устная Тора, которая поясняет Пятикнижие (Письг менную Тору) и вместе с ним получена евреями от Всевышнего.

[6] Р.Гилель — один из величайших еврейских мудрецов (1 в.), прославившийся добротой и скромностью.

[7] [*]* Агарон — брат и ближайший сподвижник Моше-рабейну (см. ниже). От него ведет начало род когенов — священников, служивших в Храме.

[8] Песах — праздник в память об Исходе из Египта, когда евреи не едят квасного, а вместо хлеба пекут пресные лепешки — мацу.

[9] Р. Леви-Ицхак из Бердичева — великий хасидский праведник и мудрец (1740 — 1809), о жизни которого сохранилось множество преданий. Его называли «заступником еврейского народа» перед Всевышним.

[10] Книга Жизни — книга, в которую Всевышний записывает в Рош-Ташана тех, чья жизнь продолжится и в наступающем году.

[11] Йом Кипур — день покаяния и прощения грехов. В период от Рош-Гашана до Йом Кипур грешник еще может искренним раскаянием изменить свою судьбу и попасть в Книгу Жизни, ибо запись в ней Всевышний скрепляет Своей печатью только в Йом Кипур.

 

[12] Магид из Дубно — р.Яаков Кранц (1740 — 1804). Известен как автор множества поучительных историй, изданных-после его смерти, в пяти томах.